[Назад к списку]
"Невозможно объять необъятное". Расхожее выражение, но что – правда, то – правда. Именно необъятным кажется творчество Тило Вольфа и его группы LACRIMOSA, которую по праву считают одной из родоначальниц стиля готик-метал. Во всяком случае, за полтора часа общения с Тило по телефону мне удалось узнать, наверное, менее одной десятой того, что узнать хотелось бы. Чтобы описать весь творческий путь этого музыканта, по-прежнему изобилующий огромным числом неизвестных и непроверенных фактов, наверное, понадобится написать целую книгу, которая в итоге окажется довольно увесистой…
Сделать ретро-интервью с Lacrimosa мы решили два года назад, но всё как-то не складывалось, честно говоря. Поэтому, узнав о скором выходе концертного альбома и DVD группы – ‘Lichtjahre’, подумали, что если не сейчас, то когда же?! А для того, чтобы не упустить из виду наиболее волнующие поклонников группы вопросы, на которые Тило Вольф готов давать ответы (как известно, лидер Lacrimosa старательно избегает большинство тем, связанных с его личной жизнью, предпочитая говорить о музыке), мы обратились с предложением принять участие в составлении вопросов для интервью участников одного из самых популярных российских фэн-сайтов группы – Lacrimosafan.ru. В итоге, мы надеемся, что из этого объёмного материала вы получите ту информацию о Lacrimosa, которую прежде нигде не могли найти.
…
– Как появилась идея создания Lacrimosa? Ты проснулся утром и понял, что у тебя есть материал, который не мешало бы записать, или как-то по-другому?
“По-другому (смеётся). Сколько себя помню, я всегда писал стихи. Но у меня была одна проблема – к сожалению, я не знаю, как этот термин будет по-английски – в общем, у меня были проблемы с чтением, я практически не мог читать! Тогда у меня со временем появилась идея записать свою лирику – назовём её “лирикой” – на кассету. Но не просто записать голос, а добавить к нему какую-нибудь музыкальную атмосферу. Некое музыкальное полотно, которое создавало бы необходимое настроение во время прослушивания. В то же самое время я издавал собственный фэнзин и однажды решил сделать интервью с одним известным тогда музыкантом, который жил поблизости от меня. Выйти на него я решил через его бывшую подружку, с которой я по счастливой случайности был знаком, и от неё узнал, что у этого музыканта есть своя студия. А ещё оказалось, что эта девушка, как и я, тоже хотела записать что-то своё, поэтому мы подумали и решили, почему бы нам не объединить усилия и не попробовать поработать сообща?”.
– Действительно, очень логично!
“Мы подготовили лирику, но так и не вошли в студию, потому что уже на первых порах начали сильно ссориться. Она хотела, чтобы у нашей “группы” был логотип с перевёрнутым крестом, она продумывала, как и в чём мы будем выступать на концертах и так далее, и тому подобное. Я этого не понимал, пытаясь объяснить ей, что до этого вообще может не дойти – мы пока только написали лирику, и у нас нет ни одной полноценной песни! В общем, на этой почве наша “группа” распалась (дружный смех). Но мне понравилась идея работы в студии: с одной стороны я мог записать лирику, что, в общем-то, и хотел изначально, а с другой – создать собственный музыкальный проект. Поэтому я подготовил песню “Seele In Not” и вошёл в студию. А когда эта композиция была записана, несмотря на все сложности и большие финансовые затраты, я понял, что не хочу на этом останавливаться. Тогда я не думал, что со временем это может перерасти в настоящую группу. Для меня это было сравнимо с хобби – следующий шаг после сочинения стихов”.
…
– Свои альбомы ты решил выпускать самостоятельно и создал для этой цели собственный лейбл Hall Of Sermon. На тот момент тебе было лет девятнадцать, не больше. Как мне кажется, твои родители сыграли в поддержке твоих музыкальных начинаний немалую роль, в особенности финансовую?
“Нет, практически никакой поддержки от своих родителей я не получил. За исключением печатной машинки, которую мне для офисной работы отдала мать. Тогда ведь компьютеры не были так распространены как сегодня, а мне нужно было печатать официальные письма. Так что печатная машинка стала единственной вещью, которую я получил от своих родителей… Как я уже говорил раньше, записав ‘Clamor’, я понял, что хочу продолжать заниматься музыкой, несмотря на большие финансовые затраты, которые от меня требовались. Поэтому, окончив школу, я начал искать работу, чтобы иметь возможность финансировать свою музыку. Моим родителям эта затея совершенно не нравилась, они меня никак не поддержали, поэтому мне требовалось время, чтобы определиться с тем, что делать дальше. В этом, кстати, кроется причина такого перерыва между записью первой кассеты и дебютного альбома ‘Angst’ (1991). ‘Clamor’ была записана в ноябре 1990 года, а ‘Angst’ вышел ровно через год – именно столько времени мне понадобилось на то, чтобы скопить денег и открыть собственный лейбл. Хотя тогда я мало понимал, что собой должен представлять настоящий лейбл”.
…
– Что ты почувствовал, получив с завода первый тираж ‘Angst’?
“Я думал, что это станет лучшим моментом в моей жизни. Но жестоко ошибался. Я помню, как получил первую сотню, вынул один экземпляр, увидел типографическую ошибку и подумал: “Надо готовить второй альбом”. Странное чувство. Впрочем, это даже к лучшему, потому что, если бы я был счастлив, то мой первый альбом мог одновременно стать и последним. До сих пор после выпуска очередной работы, я думаю только о том, какой будет следующая”.
…
– После выпуска альбома ‘Satura’ ты дал первый в истории Lacrimosa концерт. Какие воспоминания у тебя с ним связаны?
“Первый концерт стал для меня одним из самых страшных моментов в жизни (смеётся). Всё, что я делал раньше – это записывал песни в маленькой студии, но публика с каждым годом всё настойчивей требовала живых выступлений Lacrimosa, а я всё отчётливей понимал, что не могу вечно прятаться за своими страхами. Так вот, первый концерт. Мы приехали на место его проведения на арендованном автобусе, оставили в нём свои вещи, сходили поесть, а когда вернулись, оказалось, что стекло автобуса выбито и нас обокрали. Это было великолепное начало туровой жизни! (Дружный смех)”.
– В какой стране происходило действие?
“В Германии, а организатором того концерта был основатель всемирно известного сегодня фестиваля Wave Gotik Treffen. С первым концертом у меня связаны ещё одни забавные воспоминания. В нём была заявлена разогревающая группа, но я тогда не понимал, что это значит. Я знал, что кроме нас будет играть ещё одна группа, и думал, что большинство пришло именно на неё, не осознавая, насколько популярной уже тогда Lacrimosa была в Германии. Перед концертом я вошёл в зал и к моему огромному удивлению на меня начали набрасываться с приветствиями люди. Сначала я не понимал, что происходит, а потом до меня дошло: “Чёрт! Они меня знают!”. И тогда я по-настоящему испугался и попытался ретироваться за кулисы. Но, похоже, что единственным человеком, который меня в этом зале не знал, оказалась девушка-охранник на входе в гримёрку, которая отказывалась пропускать меня внутрь. Я отчаянно пытался объяснить ей, что являюсь вокалистом выступающей сегодня группы, а она отмахивалась, что я не первый за вечер, кто ей это говорит. Пришлось искать промоутера, потому что проходок для музыкантов на том концерте не было”.
– Что же произошло, когда ты, наконец, добрался до сцены?
“Здесь воспоминания обрываются. Я помню момент выхода на сцену, а также помню, как ушёл за кулисы, когда выступление закончилось. Всё, что было между ними, для меня как в тумане. Поэтому я должен благодарить водителя нашего автобуса, который снял первый концерт Lacrimosa на свою видеокамеру. Фрагменты того выступления можно увидеть на нашем DVD ‘Live’.
…
– После появления в группе Анне Нурми был записан эпохальный альбом ‘Inferno’ (1995). Эпохальный, потому что, по мнению многих, он ознаменовал начало эпохи стиля “готик-метал”. Какие элементы ‘Inferno’, на твой взгляд, имели отношение к готике, а какие – к металлу?
“Ты прав, тогда такого понятия как “готик-метал” ещё не существовало. Были, конечно, такие группы как Paradise Lost или My Dying Bride, но их музыку в те времена называли думом или дэт/думом. Я всегда слушал готику, но мне также нравились некоторые металлические группы. Наверное, поэтому, слушая Bauhaus или Christian Death, я всегда задавался вопросом, почему у них такой слабый звук. Тогда мне захотелось объединить готику и мощь металлической музыки. Первые попытки сделать это были предприняты ещё в 1994 году, когда вышел сингл ‘Schakal’. И я помню, что ди-джеи готических дискотек отказывались его ставить, говоря, что это дэт-метал и он не имеет никакого отношения к готике. А метал-ди-джеи не брали этот сингл, потому что для них он был слишком мрачен. Никто не хотел ставить обновлённую музыку Lacrimosa, на то, чтобы слушатель свыкся с новым звучанием группы, понадобилось время. Особенно шокированы изменениями в звучании были наши фэны, многие из них нас просто возненавидели! Но вместе с тем мы приобрели и новых почитателей”.
– А ваши фэны не связывали изменения в музыке с приходом Анне, обвиняя во всём её?
“Именно так всё и было! “Тило записывал великолепные альбомы, но стоило в группе появиться Анне, как он начал играть какой-то дерьмовый металл”. Многие считали, что изменения связаны с приходом Анне, но глубоко заблуждались… Однако вернёмся к твоему вопросу о принадлежности ‘Inferno’ к готике и металлу. На мой взгляд, эмоциональная сторона этого альбома на сто процентов относится к готике, как и сама музыка. Единственное, что в ‘Inferno’ от металла – это аранжировки и звучание. Многие люди очень замкнуты на жанровых принадлежностях, они не понимают, что даже такая вещь как “Enter Sandman” может звучать как русская народная песня – всё дело в аранжировках и используемых инструментах. Они обращают внимание на фантик, результат продюсирования, но не хотят вслушиваться в саму музыку”.
…
– Кем тебе приходится режиссёр Томас Вольф, который снял для Lacrimosa пять клипов с 1994 по 1997 год? Как можно заметить, у вас с ним одинаковые фамилии.
“(Смеётся) Да, какие только предположения не строили относительно Томаса: что он мой старший брат, что именно он пишет песни Lacrimosa и исполняет их, а я всего лишь модель для фотографий в журналах и тому подобное (смеётся). На самом деле, Томас – режиссёр ранних клипов Lacrimosa, который носит такую же фамилию, как и я, но взаимных родственных связей мы с ним не имеем. К сожалению, сегодня я потерял с ним контакт”.
…
– Давай поговорим о новом релизе Lacrimosa: двойном концертном альбоме и DVD ‘Lichtjahre’. После появления в Интернете трейлера DVD ваши русские фэны обратили внимание на то, что большинство представленных в нём кадров были сделаны во время посещения Lacrimosa Китая, хотя съёмки группы и её выступления велись и в России. Можно ли это объяснить тем, что культура России во многом схожа с европейской, а Китай – это нечто стоящее особняком, а потому произвёдшее на вас большее впечатление?
“Забавно, но я о подобном восприятии как-то не думал… На самом деле, забавное недоразумение, у которого очень простое объяснение. Основную часть съёмок осуществляла компания, которую мы специально наняли для подготовки DVD. У этих ребят большой опыт работы с металлическими артистами, такими как Doro или Sodom, но они никогда не работали с готическими коллективами, и тем более им никогда прежде не доводилось бывать в Китае, потому что там выступает очень мало групп. Поэтому они оказались настолько поражены увиденным, что по возвращении домой первый материал, который они обработали, приступив к монтажу фильма, был из Китая. А когда я попросил их подготовить трейлер, именно этот материал вошёл в его основу, потому что съёмки, сделанные в других странах, к тому времени ещё не были обработаны! К тому же эта компания не была с нами в России, у вас мы работали с местной съёмочной бригадой. Как видите, всё просто”.
– В таком случае, расскажи, пожалуйста, что нас ждёт на DVD ‘Lichtjahre’?
“Это фильм о турне Lacrimosa: от самого начала до конца. Всё начинается в Гамбурге, в офисе нашего турового агентства, где осуществляется планирование турне. Потом мы перемещаемся на репетиционную базу, где готовимся к концертам. Действие продолжается в Италии, где мы дали первый концерт турне, и так, шаг за шагом, из страны в страну мы покажем, что представляет собой Lacrimosa в турне. России на этом DVD будет уделено не меньше внимания, чем другим странам, потому что мы уже дважды были в Москве. Как вы сами можете заметить, при оформлении обложки DVD мы использовали фотографию, сделанную на Красной площади. Это говорит о том, насколько мы гордимся тем, что побывали в России”.
– Под занавес интервью я задам тебе несколько вопросов, которые нам прислали фэны Lacrimosa. Кто снимался в роли Элодии в видеоклипе на песню “Satura”? Фэны спорят, Анне ли это?
“Анне”.
– Занимался ли ты в детстве какими-нибудь видами спорта?
“Да, я играл в бадминтон”.
– Кто такая Наташа Пикель, чей детский голос мы можем слышать в песне “Erinnerung” с альбома ‘Satura’?
“Это первый ребёнок моей сестры”.
– Откуда ты взял Элодию?
“Источника два. Впервые я услышал имя Элодии в одном низкобюджетном кинофильме, снятом в 70-х годах, а потом я нашёл его в мифологическом словаре. Я решил использовать имя Элодии, потому что с одной стороны, она богиня любви, а с другой – богиня смерти. Идеальное сочетание для того, чтобы использовать этот образ в музыке Lacrimosa!”.
(с) Алексей ‘KIDd’ КУЗОВЛЕВ/Журнал ‘DarkCity’
* ПОЛНУЮ версию интервью читай в ‘DarkCity’ (№39/2007)
[Назад к списку]