[Назад к списку]
© Zillo 1992, Dirk Hoffmann
Перевод © Morgana Himmelgrau
Angst ("Страх") - таково название выпущенного в 1991-м году дебютного альбома Лакримозы, который был представлен на последнем сборнике "German Mystic Sound Sampler" песней Alles Lüge, а вскоре после этого был выпущен новый альбом Einsamkeit, который в традиции предыдущего альбома объединил в себе меланхолично-безнадежные тексты с хрупкими, исполненными на фортепиано, мелодиями. Минималистичная, но проникновенная музыкальная инсценировка позволяет, с одной стороны, проявляться текстам наравне с музыкой, а с другой стороны, длинные инструментальные пассажи оставляют много места для собственной интерпретации. За именем "Лакримоза" скрывается Тило Вольфф, который хоть и позаимствовал для названия своего проекта наименование одной из частей незаконченного реквиема Моцарта, не притязает на то, чтобы стать последователем Вольфганга Амадея. Единственное, что Тило допускает, так это то, что благодаря настроениям моцартовской музыки он получает вдохновение для написания своей собственной.
Тило: Название "Лакримоза" я принципиально взял из моцартовского "Реквиема", в котором она является одной из основных частей. Конечно, на меня очень повлияла история Моцарта: то, что вскоре после завершения своей "Лакримозы"; он умер; то, что он умер, сочиняя реквием. И это несмотря на то, что его "Лакримоза" мне очень нравится. Так что, я очарован произведением Моцарта, но нахожу смешным то, что меня с ним сравнивают. Тем более, что у меня и стремления такого нет - копировать его музыку. К тому же, это все равно нереально сделать.
Поскольку Тило не видит никаких дальнейших параллелей к жизни и творчеству Моцарта, он также не хотел бы оказаться во власти композиторской или какой бы то ни было еще схематичности - иной, нежели его собственные идеи и эмоции.
Тило: Что касается музыки... Я считаю, что в ней я двигаюсь на ощупь. Я хотел бы музыкой выражать то, что я чувствую, и хотел бы делать это настолько хорошо, насколько только возможно. Это должно происходить спонтанно, не надуманно, музыка должна идти не из головы, а из сердца, от души. Моя первая заповедь: музыка отражает то, что чувствует моя душа. Всё иное было бы запланированным, надуманным и исходящим из некоего расчета. То же самое касается и текстов. Я бы не хотел, чтобы кто-то указывал мне, что я должен петь или, возможно, для какой конкретно группы людей я должен это делать. Я пою только то, что сам считаю необходимым выразить. То, что просится наружу, то я и выражаю в своей музыке.
И хотя такие названия, как Einsamkeit ("Одиночество"), Angst ("Страх"), Tränen der Sehnsucht ("Слезы тоски") или Seele in Not ("Душа в беде"), говорят о преобладающих эмоциях отчаяния и безнадежности, Тило советует слушателям не воспринимать его музыку слишком уж всерьез, "что всё, что является слишком серьезным, слишком ожесточенным - кажется неправдоподобным", считает он и, возможно, совсем не отдает себе отчета в том, что вынужден постоянно сталкиваться с этой проблемой.
Тило: Я создаю в своей музыке настроения, судить о которых предоставляю слушателю. Так, на моих пластинках нередко звучат длинные инструментальные пассажи, к которым каждый может сочинить свой собственный текст. Также точно на моих пластинках звучат песни с веселой музыкой, но с совершенно невеселым текстом. И наоборот. Всё в целом выглядит несколько двусмысленно для понимания и частенько я использую описательные образы, которые, если они верно истолкованы, свидетельствуют абсолютно не о том, что кажется на первый взгляд.
Музыка и тексты требуют, таким образом, повышенного внимания со стороны реципиентов, причем тексты отражают не только выдвинутые на передний план субъективные чувства Тило, но и говорят о его социальном окружении. Общество и церковь как раз частенько попадают под перекрестный огонь его критики.
Тило: Я считаю, что общество - упёрто и жестоко. Оно убивает индивидуальность отдельных личностей, запрещает слабости и ошибки, диктует ложь. Чарли Чаплин однажды сказал: "Каждый человек в отдельности - чудесное создание, но толпа - это чудовищный монстр без головы". Я считаю, что тут он был чертовски прав. Что касается церкви, то моя критика относится к тому факту, что церковь больше не имеет ничего общего с Богом. Люди обогащаются, провозглашают человеческий образ мыслей и продают это как Слово Божие. Очень жаль. Возвращаясь еще раз к происхождению слова "Лакримоза", к концепции реквиема, страданий, бренности и преходящности. Возможно, кому-то придет на ум натурфилософия Генри Дэвида Торо, который сравнивал звуки с пузырьками на поверхности пруда, которые всплывают для того, чтобы лопнуть. Возможно, кто-то вспомнит недавно умершего американского композитора Джона Кейджа, который считал звуки чем-то преходящим, видел в музыке элемент смерти. Вопрос, когда объяснять что-то в качестве преходящего. Поскольку звуки не осязаемы, они не могут также считаться преходящими, бренными. Когда же, в таком случае, они были настоящими, существовали в действительности? Тона и звуки будят в нас чувства и эмоции, они могут напомнить нам об определенных событиях или убаюкать нас. Мелодии могут быть забыты, но музыка, пока живы люди, никогда не прекратится. Я вижу в музыке элемент смерти также точно, как в той же музыке могу увидеть элемент света, солнца и жизни. Всё это зависит от самого слушателя и от того, насколько легко он позволяет музыке влиять на себя. Каждый человек находит в музыке каждый раз что-то другое и даже это может меняться в зависимости от состояния самого человека.
И хотя Тило вместе с Лакримозой является частью всё растущей сцены, на которой представлены немецкоязычные и делающие основной упор на тексты группы типа Goethes Erben, Das Ich и Relatives Menschsein, Тило не видит никаких параллелей между Лакримозой и другими немецкоязычными группами, не видит соответствия "мрачному имиджу", который они представляют.
Тило: Не только потому, что я выбираю другие инструменты. Я считаю, что Лакримоза отличается также и своими текстами от других немецкоязычных коллективов. Со своей стороны могу сказать, что абсолютно не хотел бы соответствовать имиджу кого бы то ни было.
В какой мере это высказывание согласовывается с внешним образом Лакримозы или ее текстами по сравнению с вышеназванными и другими коллективами подобного толка, предоставим судить более или менее критично настроенной аудитории. В настоящее же время Тило работает над альбомом вместе с писателем Кристианом Дёрге (Christian Dörge), Вольфрамом Нестройем (Wolfram Nestroy, Catastrophe Sauer) и Освальдом Хенке (Oswald Henke, Goethes Erben), далее планируются концертные выступления, во время которых Тило, вероятно, убедится, что он все же не так одинок, как думает:
Но меня никто не слышит
А кто же меня должен услышать?..
Ведь я совершенно одинок…
(из песни "Слезы несуществования")
Источник: Zillo 1992, Dirk Hoffmann
За предоставленный перевод интервью благодарим: Morganas Welt
По вопросам использования данного материала - полного или частичного - обращайтесь к автору перевода!
[Назад к списку]